Мы танцуем всю ночь на могилах умерших слов.
У меня сотни тысяч имён. Местный шут. Поэт.
Я смеюсь истерично, смотря на огни костров,
и в глазах отражается пламенем алый свет.
Слышу я, как в тумане беснуется местный дух,
птицей-фениксом рвётся на волю моя душа,
шёпотки заклинательных слов раздражают слух,
я в момент замираю на месте, едва дыша.
Миллионы историй плетутся в главе лозой,
это сказки, которые прежде никто не знал.
У меня сотни тысяч имён. Я везде изгой.
Я храню свою роль, притворяясь, что не устал.
Я играю с людьми, как ребёнок играет в мяч.
Это помощь, которую мне предложила жизнь.
Над моей головою возносит топор палач.
Это как повторение слов: "Ничего. Держись."
Это как, убеждая себя, говорить: "Пройдёт.
Отболит. Перебесится. Стерпится. Будешь жить."
Вдоль дороги судьбы на траве расцветает лёд.
И опала с руки свежей кровью багрова нить.
Запах жжённой еловой смолы так горчит гортань,
что становится петь тяжелей чуть не в сотню крат.
Нам с тобой до рассвета пятичасовая грань.
Нам горящая ночь, как замена душевных плат.
Мы всё также танцуем на кладбище мёртвых слов.
У меня сотни тысяч имён. Сумасброд. Чудак.
Как-то странно, когда на тебе больше нет оков.
Ощущение, будто бы что-то пошло не так.
